Давайте представим себе возможные последствия нынешней эпидемии, если она продлится еще хотя бы полгода: рецессия в Китае; резкое падение цен на сырьевые ресурсы повсюду в мире; кризисы на глобальных фондовых рынках; закрытие границ, сокращение объёмов мировой торговли, и т.д. Реакция на фондовых рынках уже видна – Dow Jones упал более чем на 2000 пунктов, или на 6,5%. Но глобальный кризис ударит по пенсионным фондам, сократит социальные расходы по всему миру, в том числе на здравоохранение, что отзовется еще большим количеством потерянных жизней.
Спустя полтора месяца после того, как из Китая во внешний мир начали прорываться первые сообщения о новом опасном вирусе, число смертей от эпидемии приблизилось к трем тысячам человек, а количество инфицированных – к девяноста тысячам. Время идет, борьба с коронавирусом продолжается. Становится возможным, пусть и на основании косвенных данных, начать оценивать экономический эффект эпидемии.
Об этом говорится в статье известного российского экономиста Владислава Иноземцева для "Газеты.ру".
Сейчас ясно, что практически все потери приходятся на экономику КНР, власти которой по сути ввели чрезвычайное положение в 12 провинциях и поместили под карантин (разной степени строгости) около 50 миллионов человек. Что делает эту кампанию, несомненно, самой массовой в истории (кроме того, почти половина населения остается в той или иной мере ограниченной в передвижениях).
Китайское руководство с самого начала делало хорошую мину при плохой игре, скрывая наиболее вероятный источник заражения, дозируя информацию для прессы и утверждая, что темпы экономического роста снизятся на доли процентных пункта.
Но при этом действовало оно вовсе не так, как если бы новый вирус был относительно малозначительным событием (каковым, учитывая число жертв, он пока объективно является), а так, как если бы он реально угрожал существованию нации и государства.
Власти Китая – сегодня можно утверждать это совершенно однозначно – начали старательно убивать не столько вирус, сколько собственную экономику.
В начале февраля власти в Пекине сообщили, что откладывают публикацию всей экономической статистики за январь. Это стало первым тревожащим симптомом (хотя данные по ВВП выходят раз в квартал, косвенные показатели роста также были бы нелишними). Вскоре финские экологи по масштабам выбросов СО2 и SO2 с шести крупнейших электростанций КНР выяснили, что выработка/потребление электроэнергии во второй половине февраля оставалась на уровне новогодних праздников, т.е. сократилась более чем на 1/3 от соответствующих уровней 2019 года.
Параллельно стало известно, что на внутренних линиях авиаперевозки упали на 70%, а на международных – почти в 6 раз. Затем вышла новость о сокращении продаж новых автомобилей на… 92% (замечу, падение авто-рынка на 4,1% в 2018 г. и на 5,0% в 2019-м коррелировало с сокращением официальных темпов прироста ВВП Китая на 0,2 и 0,4% соответственно). В последние дни к этому добавились сообщения о новых карантинах и даже информация о переносе важных правительственных мероприятий.
Собственно, удивляться тут нечему: если страна введена в искусственную кому, какого экономического роста следует ждать?
Тем не менее, официальный прогноз на 2020 г. пока еще не пересмотрен, хотя такая возможность «изучается».
Довольно оптимистично настроены пока и международные финансовые институты. МВФ сообщил, что эпидемия может закончиться в апреле, и ее влияние снизит темы роста мировой экономики в этом году с ожидавшихся ранее 3,3% до 3,2% (прогноз роста в самом Китае были снижен до 5,6%). Следует заметить, что в 2019 г. на КНР пришлось 36% общего экономического роста в мире – а это значит, что не то чтобы спад, но даже отсутствие роста в китайской экономике на протяжении двух месяцев должно сократить глобальный рост более чем на 0,2%, а никак не на 0,1%. А если речь идет о 15-20% спаде даже в течение полутора месяцев, эффект для мировой экономики может составить 0,6-0,7%. Чтобы завести весь мир в рецессию, экономике Китая нужно в этом году сократиться на 4-5% – что выглядит сомнительным, но не невероятным.
Однако даже если не делать далеко идущих выводов, можно подсчитать прямой ущерб, нанесенный тому же автомобильному или транспортному сегменту. Указанное выше снижение продаж автомашин означает их сокращение на 1,82 млн. штук в месяц, что при средней цене новой проданной в 2019 г. машины в $23 тыс. составляет $41,8 млрд, или 4% ежемесячного номинального ВВП страны. Сокращение на 1/3 транспортных перевозок лишает Китай еще 25-30 млрд долларов. Учитывая изменения в энергопотреблении и даже ограничив предполагаемое влияние эпидемии 1/5 из всех провинций страны, сложно предположить, что уже нанесенный ущерб окажется меньше $300 млрд.
В такой ситуации неясно, как пекинским властям удастся разогнать экономику хотя бы до 4% по итогам года, даже если эпидемия завершится к середине весны.
Тут, собственно, я и хочу поставить основной вопрос, который меня сейчас волнует: насколько оправданными являются действия, предпринятые в мире в ответ на распространение коронавируса? Обычно этот вопрос задается лишь по одним углом: почему карантины не слишком жесткие, а заболевшие не изолируются настолько быстро, насколько нужно?
Я же рискну зайти совершенно с другой стороны: а зачем вообще необходима была вся эта паника?
Да, конечно, около 3000 погибших от вируса в мире – страшные цифры. Но приблизительно столько же людей за это же время погибло в ДТП на дорогах России – страны с населением в десять раз меньшим, чем Китай. В США, где расходы на здравоохранение достигают рекордных в мире 18% ВВП, по официальным данным Centers for Disease Control and Prevention, от нескольких штаммов гриппа за "последний сезон" с 1 октября 2019 по 15 февраля 2020 года умерли (по самым минимальным оценкам) 16 тыс. человек.
Если бы местные власти в Америке ответили подобными же мерами (а в стране, где в больницу без достаточных показаний не кладут, с гриппом было госпитализировано за эту зиму 280 тыс. пациентов), нетрудно предположить, что случилось бы с американской (и мировой) экономикой. Наконец, не стоит забывать, что в самом Китае снижение выбросов на треть спасло в десятки раз больше жизней, чем забрал вирус (от грязного воздуха в КНР официально умирают до 4 тысяч человек в день) – так что страна сегодня объективно более безопасна для жизни, чем в конце декабря.
Так может быть стоило, во-первых, быстрее и шире проинформировать население об опасности. Рассказать о мерах предосторожности и рекомендовать при первых же симптомах обращаться в медицинские учреждения: не секрет, что в Китае больные в основном поступают в клиники на довольно запущенных стадиях болезни. А, во-вторых, повысить качество лечения. Ведь очевидно, что число умерших за пределами КНР несопоставимо с количеством жертв внутри Китая – хотя, позволю себе напомнить, – во время эпидемии SARS соотношение было обратным. Но при этом не вводить никакого чрезвычайного положения, которое обходится стране слишком дорого? Статистика, кстати, указывает, что наиболее активная часть населения мало подвержена инфекции (до 50-летнего возраста летальность составляет около 0,3%) – тогда что, карантины и запреты авиарейсов введены для 70-летних?
Конечно, я предвижу возражения возмущенных читателей относительно того, что каждая жизнь бесценна. Спорить с этим сложно, но все же сегодня человеческая жизнь поддается экономической оценке. Не будем вспоминать про Россию (страна-агрессор — согласно Закону Украины от 20.02.18), где в редких случаях компенсации достигают 3-5 млн рублей – но в тех же США подавляющая часть выплат по искам в связи с производственными несчастными случаями, авариями в ходе эксплуатации зданий, и даже террористическими актами достигает 6-9 млн долларов.
Если оценить текущие потери китайской экономики в 200-300 млрд долларов, то окажется, что "цена" каждого из погибших от вируса превышает американский показатель (опять-таки, самый высокий в мире) в среднем в 15 раз.
Именно это, я полагаю, и выступает ценой паники, или, говоря корректнее, overreaction.
Случай распространения коронавируса – не единственный пример такой реакции. 11 сентября 2001 года несколько мусульманских фанатиков направили захваченные самолеты в здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и в здание Пентагона близ Вашингтона. В результате терактов погибли 2977 человек; родственникам погибших, а также нескольким тысячам пострадавших была выплачена суммарная компенсация в $7,05 млрд. Однако прямой экономический ущерб, обусловленный дополнительными мерами безопасности, обвалом авиаперевозок, сокращением спроса, падением стоимости страховых компаний, и т.д. составил на протяжении последовавших трех лет около $1,95 трлн, или в 280 раз больше. (Я не говорю о безумном по своей иррациональности ответе на теракты в виде военных действий в Афганистане и Ираке, которые обошлись в $4 трлн и массу невинных жертв).
Читайте также: В Италии от коронавируса уже умерло более 50 человек
Примеры подобного рода можно приводить еще долго, но вопрос понятен: насколько разумно воспринимать события, которые, при всей их неординарности, не способны существенно изменить глобальные политические и экономические тренды, как повод для экстраординарных действий?
Лично мне кажется, что мы наблюдаем довольно тревожные симптомы – мир, становясь более глобальным, в то же время исходит из того, что он может быть и более безопасным, чем прежде. Это наивное заблуждение, чреватое нерациональными действиями. Сегодня вместо обещаний безопасности политикам куда правильнее делать акценты на воспитании своего рода «культуры риска», предполагающей, что прогресс и глобализация несут в себе и позитивные, и негативные моменты. Вспомним, например, поведение бирж с 26 апреля по 23 мая 1986 года, когда американские индексы вяло отклонялись от среднемесячных показателей менее чем на 1% вверх или и вниз – а ведь от того, удастся ли не допустить перегрева и полного разрушения чернобыльского реактора, зависели не несколько тысяч жизней, а судьба всей Европы…
Мы видели последствия 11 сентября, вылившиеся в разрушенные страны, сотни тысяч жертв и фактически перечеркнутую прежнюю систему международных отношений. На мой взгляд, куда правильнее было бы бороться с терроризмом не в песках Ирака или в горах Афганистана, а на границах самих развитых стран – не как с глобальным политическим течением, а как с видом организованной преступности. Собственно, к этому в конце концов все и свелось.
Читайте также: Малайзиец "мстил" китайцам за коронавирус: шеф-повар плевал в еду клиентам
А теперь давайте представим себе возможные последствия нынешней эпидемии, если она продлится еще хотя бы полгода: рецессия в Китае; резкое падение цен на сырьевые ресурсы повсюду в мире; кризисы на глобальных фондовых рынках; закрытие границ, сокращение объёмов мировой торговли, и т.д. Реакция на фондовых рынках уже видна – Dow Jones упал более чем на 2000 пунктов, или на 6,5%. Но глобальный кризис ударит по пенсионным фондам, сократит социальные расходы по всему миру, в том числе на здравоохранение, что отзовется еще большим количеством потерянных жизней.
В случае чрезвычайной ситуации часто приходится жертвовать кем-то для спасения всех. Мне кажется, что сегодня об этом принципе предлагается забыть, приоритезируя абстрактные соображения гуманизма и предпринимая порой излишние меры предосторожности. Между тем у каждой трагедии и у каждой проблемы есть множество сторон и аспектов. Ее нельзя воспринимать только под каким-то одним углом зрения. Поэтому на вопрос о том, стоило ли бороться с новым коронавирусом методами, способными подорвать всю мировую экономику, еще придется ответить…
Підписуйся на сторінки UAINFO у Facebook, Twitter і YouTube
